Недавно просмотрела передачу на РТР, посвященную актрисе Наталье Гундаревой, и эта программа меня затронула неожиданно глубоко. Темы женского счастья, любви к себе и другим, ощущение себя желанной и единственной интересуют всех женщин. Многие девушки мечтают стать актрисами, певицами, окружив себя толпой поклонников и воздыхателей, или играют успешно (или не очень) свои роли в профессиональной и семейной жизни, стараясь быть идеально хорошими мамами, безупречными женами и гиперответственными работниками. Но далеко немногие из них обретают славу, признание, известность и даже в этом случае еще реже они по-настоящему счастливы и реализованы в своей частной, личной жизни.

Почему так происходит? Зависит ли женское счастье от всеобщего восхищения и поклонения, известности и признанности, от наличия массы поклонников, исключительной женской красоты? Почему же Наталья Гундарева, величайшая актриса, красивая женщина, уважаемая личность, не принимала себя такой, какая она есть и так рано и нелепо ушла из этой жизни, в самом расцвете сил и женской зрелости (на этот вопрос в передаче так и не был найден ответ?).

У меня возникло странное какое-то ощущение неестественности, как будто говорили не о человеке, а о Боге. Одни восхищения, восхваления… Как будто даже после ее смерти Наталье не позволяли быть просто собой, делая ее заложницей всеобщего обожания. Возможно этот «наркотик» преследует многих известных людей и не только. Чтобы оправдывать ожидания других, необходимо постоянно поддерживать такую высокую планку, необходимо пожизненно носить маску радости и пристойности, не позволяя себе хоть иногда быть по-естественному грустной, расстроенной, уставшей, злой и недовольной, если только в роли своих героинь можно дать волю вдоволь поплакать, покричать, совершить неблаговидный поступок и наконец-то расслабиться.

 «Наталья Гундарева дарила всем столько тепла, но грусть свою скрывала от всех». Она очень боялась старости и одиночества. Как заметил Л.Якубович, что все внесли свой вклад в ее ощущение одиночества, своей безучастностью, когда их обожаемая коллега так нуждалась в их помощи. Но это еще не все. Может как раз всеобщая идеализация не позволяла Наталье быть рядом со всеми просто собой, обычным человеком, актрисой, у которой могут быть слабые места и проблемы как у любого из нас.

Ее муж Михаил Филиппов хорошо чувствовал свою жену и в одной из статей написал: «Ты была грустным ребенком. В тебе жила никому неведомая печаль. Ты, открытая всем радостям мира, как никто переживала и страдала из-за несправедливости, хамства и чужого, не принадлежащего тебе горя…»

 

 

Н.Гундарева была убеждена, что актер работает для зрителей и должен дарить зрителям радость. А про себя, видимо, забывала. Так часто бывает, что нашу собственную, далеко запрятанную даже от нас самих потребность в получении тепла, заботы, участия, понимания и сострадания так и не удается удовлетворить, так как всю свою жизнь эта естественная потребность (которую у нас принято называть эгоизмом, особенно после рождения детей: «Родила – забудь о себе») перенаправляется на заботу о других, постоянное самопожертвование и в последствии в неудовлетворенность жизнью, потому что нарушается какое-то важное равновесие, когда любовь к себе ставиться на последнее место.

 О каком тогда счастье и удовлетворенности жизнью может идти речь, ведь все начинается с себя и человек рождается не для страданий, расплаты за грехи и решения глобальных вопросов, а прежде всего для счастливой и радостной жизни, получения наслаждения для своей Души (не путать с непомерными чувственными удовольствиями).

«Одевая костюм, входя в роль, я предаю Бога и себя и за это придется платить», - говорила Наталья Гундарева. За год до смерти она поехала в Индию пообщаться с одним из духовных учителей. Она понимала, что в тупике. Ее интересовали вопросы «Кто Я?», «Зачем Я?», «Почему Я?». Она чувствовала, что потеряла внутреннюю опору и не на что больше опереться. Что же с ней происходило?

Всю свою жизнь она посвятила актерской деятельности и была очень успешна в этом. Ее самые лучшие роли были материнскими ролями, и не только для детей, но и в спасении заблудших душ, потерявших свое счастье. Отдавая все свое тепло другим, как на сцене, так и в реальной жизни, актриса обнимала своим материнской любовью весь мир. Не случайно она любила рисовать образ Богоматери. «Я верю в Бога, Бог – есть любовь», - говорила она. Чего она хотела на самом деле? Может, отдавая любовь, она надеялась на обратное чувство? Но сколько не отдавай другим, не поможет, если не любишь себя. Это простая аксиома, о которой многие из нас забывают. 

Любить себя по-настоящему бывает труднее, чем любить других.  Воспитывать чужих детей (в детских садах, школах, приемных детей) и играть роль матери на сцене, безопаснее, чем рожать и воспитывать своих. В этом случае любые неудачи и несовершенства проще принять, не потревожив свою самооценку и веру в собственную непогрешимость «хорошей мамы», чтобы сохранить любовь и уважение со стороны окружающих. Но такая искусственная жизнь делает ли нас счастливыми?

Н.Гундарева в своей реальной жизни так и не познала материнства, хотя могла бы быть замечательной матерью. Всю жизнь она разрывалась между работой и семьей. Цена, которая была заплачена за свой успех – это отказ от рождения собственного ребенка, который  оказался для нее роковым, ради съемок в фильме «Осень».

Может именно за это предательство, предательство своей истинной материнской сущности она не могла сама себя простить. Может ее реальное материнство, свойственное ее истинной природе,  могло бы по-настоящему сделать ее счастливой, а не слава и актерский успех, который, по-видимому, не насытил ее душу.

 

 

Играя чужие роли всю свою жизнь, она так и не сыграла самую главную роль своей жизни –« роль» счастливой матери для самой себя и для своих желанных  реальных детей.